- Сезон начался очень интересно и очень творчески, так как 13 и 14 октября у нас состоялась премьера спектакля «Геревень», на музыку  композитора Владимира Николаева, на специально написанную для него партитуру, по заказу Пермского театра оперы и балета. Это совместный продукт «Киев модерн-балета» и пермской оперы. Мы все воодушевлены успехом этой премьеры и собираемся активно работать дальше. Предстоит очень много гастролей по городам Украины, в том числе в Харькове, Днепропетровске. Вот мы к этому уже морально готовимся.

- Нет, спектакль «Геревень» является собственностью Пермского театра оперы и балета, а мы планируем гастроли со своими хитами: «Щелкунчик», «Кармен TV».

- Однозначно на спектаклях «Киев модерн-балета» мне приятно видеть людей разного возраста и разных социальных групп. В целом, когда я оцениваю зал на обычных балетно-оперных спектаклях и у нас, то вижу, что аудитория моложе и это меня очень радует, потому что молодая аудитория – это залог того, что наши залы будут полные еще долгие годы. Это значит, что эти молодые люди приведут сюда своих детей, и что они будут приучать их к искусству современного танца. Мы должны понимать, что любовь к театру не приходит из воздуха, она приходит от родителей, которые должны привести своего сына или дочь в театр и дать ему возможность полюбить это. Благодаря нашей молодой аудитории, нашим молодым мамам и папам, я думаю, что будущее у современного танца в Украине есть.

- Честно говоря, я не очень люблю обсуждать зрителя, мне это кажется настолько же странным, как если бы продавец публично обсуждал покупателя. Мы предоставляем товар, который покупается людьми, и они являются потребителями моего продукта. Конечно, можно говорить о том, что в зависимости от климатической зоны зритель теплее или холоднее, но могу вам сказать, что один из самых лучших приемов, который был у нас за всю историю «Киев модерн-балета» – это прием в Эстонии. Казалось бы, у всех нас есть штампы о том, что эстонцы - очень медленные, спокойные и флегматичные, но когда мы отыграли «Underground» и «Палату №6», зал топал ногами. Так что не бывает плохих зрителей или хороших зрителей – бывают хорошие спектакли и плохие спектакли. 

- Я думаю, когда мы говорим с вами о зрителе, слово «должен» неупотребимо. Когда вы заходите в магазин и встаете в очередь за колбасой, вы не должны знать все о сортах мяса и технологии приготовления колбас. Вы просто пришли и покупаете. Искусство – это точно такой же продукт, как и все остальное. Если это сделано качественно, если туда вложена душа, эмоция, это прекрасно по форме, то это будет понятно зрителю с любым уровнем подготовки. Хотя, безусловно, если это балетоман или человек, имеющий высшее искусствоведческое образование, то он считает больше ассоциаций, если же человек в первый раз в театре, ему все равно понравится, просто он считает меньше смыслов.

- Я всегда со скептицизмом отношусь к воспитательной функции театра, хотя, в советское время было принято, что театр воспитывает правильного советского человека. На самом деле, театр никого не воспитывает, но он  может пробуждать в душе человека чувства, которые делают его лучше, вызывать сопереживания, вызывать грусть, вызывать слезы, вызывать смех. Работа души человека, сидящего в зале, для меня это, в принципе, и есть смысл и причина того, почему я долгие годы занимаюсь этим странным делом – театром. Весь вопрос в том получится ли у тебя эти эмоции пробудить. За это отвечает не зритель. Вообще, когда человек появляется на этот свет, – маленький голосящий комочек, он никому ничего не должен, а потом, каким-то волшебным образом, он обрастает обязанностями, которые делают его несвободным, которые делают его внутреннюю свободу скованной. Часто это является причиной депрессии человека в зрелом возрасте – он очень много кому что должен. То же самое и про театр. Театр должен доставлять огромное удовольствие. В первую очередь тем людям, которые там работают, потому что если твоя работа не доставляет радость тебе, как артисту, как режиссеру, то она уже точно никому не понравится больше. И во вторую очередь, он должен заставлять сопереживать зрителя - все, больше никаких обязанностей у театра нет.

- Конечно. Любое общение в жизни тебя чему-то учит, и неважно с кем ты общаешься - с профессором Украинской академии наук или молодым человеком. Умение собирать человеческий опыт, общаясь с разными людьми – одна из отличительных черт художника как такового. Даже то отрицательное, что иногда дарят мне мои актеры и студенты, все равно это опыт, а опыт – это знание, а знание, как говорил товарищ Ленин, а знание – сила! (смеется)

- Я думаю, что это было не в театре «Киев модерн-балет». В других театрах, где я работал, такое иногда было. И меня это все печалит, потому что, мне кажется я всегда даю совершенно реальные задачи, и если человек попытается это выполнить, то спектакль станет от этого лучше и он, как актер, в чем-то разовьется. Тут уже речь идет об академическом смысле балета, чаще всего это касается смеха на сцене, какого-то изменения голоса. Почему-то это вызывает стойкое неприятие. И чаще всего это вызывает колоссальный зажим, вследствие которого и появляется вот это слово «нет, я этого делать не буду». Но наиболее талантливые представители племени классических артистов балета легко справляются с этой задачей.

- Отсутствие табу. Координацию. Эмоциональную подвижность – возможность быстро перестраивать свое эмоциональное состояние на сцене и делать это максимально адекватно. Это три кита. Я думаю, что это три кита не только актеров современного танца, но и, в принципе, любого человека, который занимается сценическим искусством в качестве исполнителя.

- Я стараюсь брать людей, у которых это потенциально видно, и потом это можно развить. И опять же, невероятным образом люди подтягиваются к планке команды, которая работает с ним. То есть, хороший актер, придя в плохой театр, становится хуже, а начинающий актер, придя в хорошую мобильную труппу, становится лучше.

- Я думаю, что по сравнению с другими театрами текучка сопоставима, к сожалению. Главная причина - это почти всегда финансы. Не буду скрывать, что артисты «Киев модерн-балета» получают немного, но единственный плюс в том, что в большинстве своем они не могут уйти, так как не имеют академического балетного образования. Они не могут уйти в Национальный театр оперы и балета, где артисты получают заметно больше, поэтому чаще всего их путь – корабль, контракт, годовое или полугодовое шоу. Я все прекрасно понимаю - кушать тоже надо, но мне всегда печально, потому что, мне кажется, в погоне за деньгами они теряют очень многое: свое развитие, как артиста, как личности и лучшие годы своей жизни.

Надо сказать, в этом году я пришел на открытие сезона в сентябре и с большим удовольствием увидел, что вся труппа в сборе, все на месте, все хотят работать, у всех горят глаза -  это здорово.

- То, о чем мне хочется сказать, это даже не проблема хореографического образования, а скорее общая проблема образования как такового. Очень-очень низкий уровень знаний в целом. Это касается не только танца, это касается всего: живописи, скульптуры, литературы… И это удручает. У студентов нет возможности опираться на какой-то фундамент. Поэтому на своих лекциях я трачу очень много времени именно на повышение, попытку повысить культурный уровень этих молодых ребят, которым предстоит еще стать хореографами, режиссерами, а это значит людьми, которые должны будут общаться с актерами, ставить им творческие задачи. Поэтому в первую очередь они должны быть абсолютно точно эрудированными, образованными во всех отраслях человеческой культуры.

- «Танцуют все!» для меня очень интересный проект, так как я могу проявить себя и как член жюри, и как хореограф. Я абсолютно гармонично чувствую себя в роли судьи, так как это то, чем я занимаюсь ежедневно в балетном зале - смотрю исполнение танца артистами театра «Киев Модерн-балет» и говорю свое мнение по этому поводу.

- Любые стили сценического самовыражения, которые связаны с движением, так или иначе, родственны друг другу. Будь то бальный танец, хип-хоп, крамп, джаз-фанк, классический танец – это все равно эмоция, мысль, история, которая рассказывается в движениях, и моя задача оценить насколько это гармонично, насколько это ярко, насколько музыкально, насколько это сценично – все те же самые критерии, которые предъявляются современному танцу, поэтому ничего сложного в этом нет. Просто хочется, чтобы было танцев много хороших и разных.