Статьи

Кирилл Симонов: Я не могу отказать этому театру

ПОД ЗАНАВЕС прошлого театрального сезона Новосибирский театр оперы и балета представил новую сценическую версию знаменитой оперы Шарля Гуно «Фауст». В режиссерской редакции петербуржца Игоря Селина было все: и неизбежная оперная закваска, и яркая сценическая метафора, и не по-детски откровенное шоу with erotic, и упорное исследование человеческой природы, и нарочитый пафос художественного жеста. Не было только должного концептуального завершения — спасения души Маргариты и фееричного адского шабаша, над постановкой которого работал уже знакомый новосибирской публике балетмейстер Кирилл Симонов. В нынешнем сезоне «Сибирский Колизей» оперативно выполнил работу над ошибками, и оперный блокбастер «Фауст» таки завершился легендарной «Вальпургиевой ночью». Харизматичный дьявол, алый лимузин, полуобнаженные натура, попранная невинность, ликующее сладострастие, привлекательный порок, все этапы душевного разложения и оригинальные балетные вариации в исполнении ведущих солистов балета привели к перерождению июльской версии оперы Гуно. Зачем и кому это было нужно, рассказывает «Новой Сибири» хореограф-постановщик «Фауста» Кирилл Симонов. — На сцене новосибирского театра вы ставили и одноактные, и полномасштабные балеты, а в этом году вернулись как постановщик танцев в опере. Что заставляет вас вновь и вновь заглядывать в Новосибирск? — Я честно признаюсь в том, что не люблю ставить танцы в операх. Не потому что не люблю оперу, а потому что не люблю работать под чьим-то руководством: ведь в оперных постановках главный — режиссер, а хореографу всего лишь приходится служить у него подмастерьем. Но «Фауст» Гуно — прекрасная, легендарная, замечательная опера, и когда директор рассказал мне о постановке этой оперы, я согласился. С одной стороны, мне абсолютно понятен выбор названия. С другой, я не могу отказать этому театру. Я его искренне люблю! Это родное для меня место. Конечно, самый родной театр для меня Мариинский, где я начинал танцевать, но новосибирский театр — моя вторая хореографическая родина. Здесь я поставил свой первый балет, вместе с этим театром я получил «Золотую маску». И, конечно, у меня связано огромное количество самых трогательных и нежных ощущений с самим городом, куда я всегда приезжаю, как к себе домой. — У балетной сцены «Вальпургиева ночь» яркая, но переменчивая судьба. Все знают, помнят и любят этот фрагмент, однако редко видят на сцене. Насколько, на ваш взгляд, правомерно купировать «Вальпургиеву ночь» при постановке «Фауста» Гуно? — Есть две наиболее популярные редакции финальной балетной сцены в «Фаусте»: это «Вальпургиева ночь» в хореографии Лавровского и одноактный балет Баланчина. Но отчего-то «Вальпургиеву ночь» ставят крайне редко. В одних оперных театрах это связано с тем, что нет балетной труппы. Другим кажется, что эта балетная сцена слишком дорого обойдется. В некоторых заграничных театрах не пересекающиеся между собой балетные и оперные дирекции просто не могут договориться и соединить вместе оперу и балет. Иногда виной всему масштабная сценография, не оставляющая места для выступления балетной труппы. А порой «Вальпургиева ночь» просто оказывается не нужной режиссеру спектакля. В опере ведь все зависит от режиссерской концепции, его замысла, трактовки, ощущений и сценического воплощения. В новосибирской редакции Игоря Селина «Вальпургиева ночь» просто необходима. Это доминанта и логическое завершение всего действия. Кроме того, наша «Вальпургиева ночь» — дань традиции. Несмотря на то, что новосибирский «Фауст» — это абсолютно новаторская постановка, перед нами старинная большая и прекрасная опера, которая по замыслу автора обязательно должна завершаться балетным развлечением для публики. — С концепцией режиссера «Фауста» новосибирский зритель мог познакомиться еще в конце прошлого сезона. Какова главная тема «Вальпургиевой ночи»? — Там нет отдельной истории, которая вдруг образовалась в конце третьего акта. Наша «Вальпургиева ночь» — это рассказанное языком танца отражение того, что происходит в нашем спектакле. Это история взаимоотношений Фауста и Маргариты, ставя которую, я постарался отдать дань автору оперы. Чувствуется, что Гуно очень старался написать красивую хитовую по тем временам музыку. Он понимал, что в этом фрагменте не будут петь, что нужен какой-то иной прием. Возможно, именно поэтому многим кажется, что «Вальпургиева ночь» — это яркий, но отдельный от всей оперы фрагмент. — Новосибирские балетоманы знают вас как постановщика, владеющего острым, ироничным хореографическим языком. В «Вальпургиевой ночи» мы увидим знакомого нам Симонова, или же это будет стилистическим открытием для ваших поклонников? — Наверное, Новосибирску повезло. Я поставил здесь «Золушку» и «Пульчинеллу», и зрителям показалось, что мне привычно работать в комедийном жанре. На самом деле в моей хореографической практике это большая редкость. Что касается «Вальпургиевой ночи», то к этой работе я подошел достаточно академично. Конечно, вы не увидите девушек в пачках. Это будет острая современная неоклассическая лексика, которая не стремится переплюнуть саму оперную историю. Знаете, иногда балетмейстер приходит в оперную постановку и считает, что именно он должен быть в этой истории главным. Это большая глупость. Хореограф должен только создать настроение, краску. В «Вальпургиевой ночи» я присутствую ровно в той мере, которая этой опере нужна. А еще, поставив «Вальпургиеву ночь», я постарался вернуть в театр хорошую давнюю традицию, когда в оперных спектаклях танцуют примы труппы. Раньше ведущие балерины не гнушались танцами в опере. На оперную сцену с удовольствием выходили и Матильда Феликсовна Ксешинская, и Екатерина Максимова. Только в последние несколько десятилетий примы отказались участвовать в оперных спектаклях: балерины-корифейки оставили за собой ведущие балетные партии, а в оперу стали отправлять тех, кто «похуже». Это неправильно. И наша «Вальпургиева ночь» исправляет историческую несправедливость. В нашей «Вальпургиевой ночи» танцуют ведущие солисты театра — Наталья Ершова, Анна Жарова, Анна Одинцова. Наш «Фауст» — это гранд-опера, где все должно быть по-настоящему, в том числе и возвращение к «золотому веку» русского балета. — Театральные деятели любят порассуждать о том, что российскому балетному театру не хватает профессиональных хореографов, способных осуществить оригинальную многоактную балетную постановку. Как востребованный балетмейстер вы можете подтвердить или опровергнуть стремление академических театров ликвидировать нехватку отечественных хореографов-постановщиков? — То, что в нашей стране наблюдается нехватка профессиональных хореографов, — факт. Но театры не жаждут видеть современных российских хореографов на своей сцене — это тоже сто процентов. Каждый год институты, консерватории и академии выпускают десятки хореографов. Но их учат ставить только какие-то маленькие номера, и впоследствии они готовы делать только одноактные балеты. Поставить большой сюжетный балетный спектакль они при всем желании не в состоянии — не владеют навыком. Директора театров это прекрасно понимают. Именно поэтому в России можно по пальцам пересчитать действующих театральных хореографов — Алексей Ратманский, Борис Эйфман, Алексей Мирошниченко, Слава Самодуров и я. Не потому что мы такие хорошие, просто других нет. Примерно то же самое происходит в оперной режиссуре. Над оперными спектаклями все чаще работают люди, чьи умения сводятся к перемещению солистов и массовки по площадке. Поэтому сегодня так важен приход в оперу режиссеров из драматического театра. Вам может, к примеру, нравиться или не нравиться режиссура Игоря Селина, но сам факт его появления на оперных подмостках — большая удача. — Ваше сотрудничество с Новосибирским театром оперы и балета не заканчивается на «Вальпургиевой ночи». Какой проект впереди? — Мы собираемся сделать «Мессу» Бернстайна. Это сложнейший проект. Не опера, не балет, не месса или оратория в привычном виде. Это некое театральное действо, основанное на сложнейшем музыкальном материале. Здесь и классическая музыка, и поп, и джаз, и блюз, и рок, и речитатив. И солисты, и танцовщики, и несколько хоров. Огромное количество людей. «Месса» — сложнейшая вещь. И то, что новосибирский театр взялся за ее постановку, — большая смелость и ответственность. Это настолько сложно, что мне уже немножко страшновато. — Рождение хореографической концепции уже произошло? — Мы с режиссером в процессе. Я пока еще не видел макета и не до конца представляю себе сценическое пространство, но работа уже началась. В общем, наше сотрудничество с новосибирским театром движется вперед. В России сейчас много «мертвых» театральных коллективов, где ничего не происходит. А ваш театр— живой. Возможно, здесь появляются спорные, неоднозначные проекты, но ценность в том, что вообще они создаются. Источник: http://newsib.net
Категория: Интервью \| Добавил: admin (23 Сентября 2012)
Просмотров: 2259 \| Теги: Симонов:, этому, театру, Кирилл, не, отказать, могу \| Рейтинг: 0.0/ 0